«Литература не лекарство, она сама боль»
Издатели нынче, я не имею ввиду масскультуру, тяготеют, на мой взгляд, к брутальности ради брутальности, к сексу ради секса, к насилию ради насилия...
И у развилки мы, как кажется, не стоим, так что не стоит надеяться на встречу ни с «серафимом, ни с херувимом».
Русская литература прошлого была сильна богоискательством, «вечными», страшными, «последними» вопросами... Интересом к маленькому Акакию Акакиевичу: «акакия» ведь всего-навсего прах. Но мешочек с акакией, т. е. с прахом держали в одной руке византийские императоры, а в другой державу. И горстка праха уравновешивала собой символ власти?!
Часто представляется, что героев нынешней прозы волнуют вопросы не бытия, а быта, какой-то жизненной стабильности, устроенности и благоустроенности, мало кого волнует «звёздное небо и нравственный закон внутри нас»...