Републикуется впервые

Колокольчик поёт – гьянгьоли…

Колокольчик звенит под дугою.

И плывут, и плывут корабли,

Караваном, над степью нагою.

Французский учёный Кювье говаривал:   

– Дайте мне одну только косточку – и я по ней могу восстановить весь скелет животного.   

Я, русский – не менее его учёный – могу тоже сказать:   

– Дайте нам, вместо косточки, только одну страницу «смеси» из большевистского журнала – и я по ней восстановлю всю жизнь животного, именуемого Совдепией.

Теперь, когда ещё свежа память о последних днях жизни Аркадия Тимофеевича, когда некоторые штрихи её вспоминаются особенно ярко и выпукло, хочется поскорее занести их на бумагу, хочется сохранить их; ознакомить с ними возможно более широкий круг друзей, читателей и почитателей покойного.   

Работоспособность Аркадия Аверченко была изумительной, но писать он мог, как и все писатели, только лишь в привычной для него обстановке. Аверченко почти никогда не работал по вечерам. Огромное большинство его произведений, по крайней мере, за границей, было написано утром до полудня. И это время – время творчества – было для него священным. Он не выносил, чтобы в это время ему кто-либо мешал. Он писал быстро, почти без помарок, круглым разборчивым почерком. Очередной новый рассказ создавался у него в голове почти со всеми деталями и затем уже переносился на бумагу. 

«Рыжий Сашка», старший сын и любимец поэта, родившийся в 1833 году, служил в кавалерии, во время русско-турецкой войны командовал Нарвским гусарским полком и сохранил его голубой мундир с серебряными шнурами, в качестве боевого отличия.   

Последние годы жизни, генерал от кавалерии Александр Александрович Пушкин проживал в Москве, занимал должность почетного опекуна.   

Александр Александрович мало что унаследовал от отца, в смысле душевных и умственных качеств. Человек он был средний, любил клубную жизнь, слыл гастрономом, обладал скромными средствами, имел многочисленную семью.